Тихая моя родина! Ивы, река, соловьи...

    
   Мне кажется порою, что солдаты, 
   С кровавых не пришедшие полей, 
   Не в землю нашу полегли когда-то, 
   А превратились в белых журавлей. 
    
   Они до сей поры с времен тех дальних 
   Летят и подают нам голоса. 
   Не потому ль так часто

Ода Империи

Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста… и там растаял. В черном небе алым крестом воздвигалось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые

Два века назад по улицам шумного и блестящего Петербурга бродила убогая нищенка в мужских обносках. Еще при жизни народ окружил огромным почитанием эту «странницу Петрова града». «Андрей Феодорович», — так обращались к ней люди на улице. Блаженная Ксения — так почитает ее Церковь. Житие блаженной

Алексей Хомяков     В эту ночь земля была в волненьи: Блеск большой диковинной звезды Ослепил вдруг горы и селенья, Города, пустыни и сады. А в пустыне наблюдали львицы, Как, дарами дивными полны, Двигались безшумно колесницы, Важно шли верблюды и слоны. И в челе большого каравана, Устремивши взоры